ИГИЛ. «Исламское государство» и Россия. Столкновение неизбежно? - Мюрид Эль (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
Нужно отметить, что конспирология, при всех сомнениях, которые вызывает она сама по себе, вполне работающий метод познания, если не увлекаться выходящими за рамки разумного моделями на ее основе.
В общем-то, ничего необычного в подобной ситуации существования мифов и недостоверной истории современных нам событий нет. События на Юго-Востоке Украины, которые происходят прямо на наших глазах, при том, что освещаются практически в реальном времени и с многих точек зрения, уже приобретают во многом мифические оттенки. Отчасти это связано с поляризацией симпатий, напрочь отвергающих друг друга, а потому мешающих объективно рассматривать картину происходящего в целом. Отчасти речь идет о намеренном дезинформировании. Скажем, в силу неизвестных причин маргинальная псевдосоциалистическая группировка-секта Сергея Кургиняна «Суть времени» предельно предвзято относится к любым упоминаниям одной из ключевых фигур событий первого этапа восстания на Донбассе Игоря Стрелкова. Адепты учения Кургиняна с каким-то непонятным остервенением наматывают на общеизвестные факты свои домыслы, а зачастую и прямую ложь, пытаясь любой ценой доказать «предательскую сущность» Игоря Стрелкова и тот невосполнимый вред, который он якобы нанес восстанию. Такая заданность, безусловно, серьезно искажает реальные события, однако это совершенно не интересует распространителей подобной лжи. Примерно в том же ключе работают и многие откровенно ангажированные пропагандисты – в общем, вместо достоверной истории событий мы уже имеем ряд весьма устойчивых мифов, которые искажают происходящее.
С такими же подходами можно столкнуться и в ситуации с Исламским государством. Официальная точка зрения, бытующая в нашей стране, что ИГ было создано чуть ли не под полным контролем Соединенных Штатов Америки, заведомо сужает поле для исследований, вынуждая в случае несоответствия официальной точки зрения реальным фактам оппонировать ей, выходя немедленно в маргинальное поле. Недобросовестные исследователи и журналисты, вооруженные заранее заданным ответом, вольно или невольно искажают реальность, давая ей неверную интерпретацию и тем самым неверно описывая происходящее.
К сожалению, я вынужден сделать подобную оговорку для того, чтобы заранее предупредить о сложностях, с которыми приходится сталкиваться при попытках более-менее объективно, без изначально запрограммированного результата, разобраться с событиями и процессами, действующими субъектами которых являются столь неоднозначные организации и люди. Мы будем сталкиваться с этим на протяжении всей книги, поэтому полагаю, что вынужденная оговорка, безусловно, оправдана.
Исламское государство (ИГ, Ад-Даулят аль-Исламийя) известна под разными наименованиями, поэтому здесь я буду называть ее либо Исламским государством, либо ИГИЛ (Исламское государство Ирака и Леванта). На Ближнем Востоке принято наименование «Да’иш».
Джамаат-аль-Таухид ва-и-Джихад
Точной даты создания «прародителя» ИГ нет. Считается, что первоначальной группировкой, которая и стала им, является небольшая группа «Джамаат-аль-Таухид ва-и-Джихад». Она являлась классической радикальной группировкой, без каких-либо выдающихся достижений и особенностей. Десятки таких группировок численностью от нескольких человек до сотен оперировали в Ираке и во время между двумя иракскими войнами, и в особенности после второй войны, которая и привела к краху режима Саддама Хусейна.
Структура всех этих группировок имела четко выраженный сетевой характер, что полностью соответствовало специфике их создания и действий. В условиях подполья личные связи и доверие членов группировки друг к другу играют исключительно важное значение, кроме того, развитые родственные и племенные связи позволяли выходцам из небольшого района страны опираться на него, как на базу, действуя в «рейдовом» режиме набегов на цели, выбранные ими в качестве объектов нападения.
Эффективность действий таких группировок невелика, однако никакая «Аль-Кайеда» не сделала больше для всплеска терроризма в Ираке (да и во всем регионе Ближнего Востока), чем катастрофическая политика Соединенных Штатов.
Это отдельная тема, но не упомянуть ее решительно невозможно. Одержимые своей идеей привнесения норм и ценностей демократии (в американском, понятно, прочтении) в оккупированные ими страны, США совершенно не учитывают специфику и особенности «демократизируемых» территорий.
В Ираке они разрушили сложившийся и довольно устойчивый баланс между народами и конфессиями Ирака, где сунниты являлись элитой страны, будучи меньшинством. Такая ситуация сложилась исторически примерно по той же схеме, по которой стало правящим алавитское меньшинство в соседней Сирии. Дело в том, что у изгоев и меньшинств в странах Ближнего Востока крайне мало возможностей для продвижения вверх по социальной лестнице, и они вынуждены заниматься непрестижными профессиями, к числу которых в колониальной и постколониальной истории этих стран относилась служба в армии, полиции, спецслужбах. Таким образом сложилась весьма заметная диспропорция представительства меньшинств в силовых структурах, и после серии коротких, но весьма ожесточенных переворотов и революций в послевоенное время к власти пришли как раз «силовики».
Снос статуи Саддама Хусейна, установленной в центре Багдада (9 апреля 2003 года)
По этому или близким к ним сценариям к власти в значительной части арабских стран пришли военные, которые довольно быстро смогли предложить общественный договор большинству населения своих государств: лояльность в обмен на безопасность. Естественно, что в силу традиций и специфики организации обществ Востока режимы в арабских странах мало напоминали демократию с точки зрения Запада – но, в конце концов, они и не были Западом, чтобы соответствовать каким-то его нормам.
В Ираке суннитское меньшинство стало ключевой группой общества, и насильственное внедрение западных стандартов демократии после победы коалиции НАТО над режимом Саддама Хусейна, при которых на всеобщих выборах без вариантов у власти оказалось шиитское правительство, не могло не вызвать жесткий протест суннитов. Кроме того, оккупационная администрация полностью дезинтегрировала всю прежнюю силовую структуру Ирака – армию, полицию, спецслужбы, чем автоматически обрушила криминальную и политическую обстановку в стране. Запрещенная партия Баас и ее члены неизбежно стали весьма серьезной базой иракского Сопротивления. По некоторым данным, на сегодня под рукой «Высшего командования джихада и освобождения» – чисто баасистской группировки – находится до 180 тысяч человек, значительная часть которых – деклассированные члены партии и структур управления саддамовского Ирака.
Ниже я вернусь к «Высшему командованию», как любопытной и ключевой для понимания природы Исламского государства Ирака и Леванта. Можно пока лишь упомянуть ее и отметить, что практически всё, происходящее сейчас в Ираке, так или иначе, но происходит по проектам и планам этой организации и её руководителя – Иззата Ибрагима ад-Дури, убитого (по крайней мере, официально это утверждается Багдадом) 17 апреля 2015 года в городе Тикрите провинции Салах-эд-Дин.
Параллельно условно светскому баасистскому «Высшему командованию джихада и освобождения» в Ираке развернула свою деятельность «Аль-Кайеда», которая во многом является подконтрольным проектом ЦРУ Соединенных Штатов, однако не стоит преуменьшать и ее самостоятельность.
В рамках логики действий «Аль-Кайеда» попыталась собрать воедино разрозненные сетевые группировки исламистской направленности, и для начала создала под руководством иорданца Абу Мусаба аз-Заркави свое иракское отделение под условным названием «Аль-Кайеда Ирака» (она же называлась и «Аль-Кайедой Месопотамии», и «Аль-Кайедой земли двух рек (или Междуречья)». Собственно, именно аз-Заркави и стал «мотором» объединения исламистских группировок, однако его гибель в 2006 году во многом изменила первоначальные планы строительства исламистского террористического подполья.
